72*. Е. В. Алексеевой

   9/21 июля 1899, Виши

9 июля 1899

Милая маманя,

   прости, что пишу тебе на простой бумаге, но оказалось, что у меня нет ни одного листа, а в гостинице прислуга очень медлительная, не дождешься, пока допросишься какой-нибудь вещи. Прежде всего поздравляю тебя со многими торжественными днями, например со днем моей свадьбы, со днем свадьбы Кукиных, с наступающим днем Володиных именин; уж очень обилен семейными праздниками июль месяц. Всех и не упомнишь. Благодарю тебя за поздравительную телеграмму. Наконец я в Виши и начал серьезно лечиться; по правде сказать, здесь и нельзя не серьезно лечиться, так как никакого другого дела и не придумаешь. Скука невообразимая, жара... Целый день музыка и гулянье, но не то гулянье, которого можно было бы ждать от французов, оживленное, веселое... нет... Все ходят понурые, важные, чопорные и сонные... Можно было бы подумать, что я в неметчине... Что сделалось [с] французами, куда девалось их оживление, не знаю. Даже 14 июля, в день национального праздника1, я не видал ни одного веселого лица, ни одной остроумной шутки, ни одной горячей, патриотической вспышки. Сами французы пожимают плечами и говорят: это уже не то.

   Здесь, в Виши, все стараются быть аристократами или казаться англичанами, а это мало идет к ним. Рядом со мной за table d'hôte {совместная трапеза в гостинице, пансионе (франц.).} сидит г-н префект. Это совсем опереточная фигура, он от важности не кланяется, а только моргает глазами и буквально подает только два пальца. Вчера на спектакле какой-то плохонькой приезжей труппы (в первый раз пошел в театр) мне опять пришлось сидеть с ним. Едва прослушав первый акт глупейшей пьесы "La dame de chez Maxime" {"Дама от Максима" (франц.).}со всеми каламбурами, штучками и остротами, которые я слышал 10 лет назад, я решил не возвращаться в театр. Выбрав самую отчаянную кокотку, я передал ей свой билет, предупредив, что рядом с ней будет сидеть очень богатый господин; не знаю, что там было, но сегодня префект на меня сердито и презрительно поглядывал во время завтрака. Вот какими глупостями забавляешься от скуки. Сказать, что мне нечего делать здесь, было бы неправдой. Я ужасно занят, с утра и до вечера, но все ужасно скучными делами. Вставать надо в 7 час. (это ли не возмутительно!). В 8 -- душ. Кладут меня, раба божьего, на мягкий стол, поливают вонючей водой, а двое жидких французиков кулаками трут все тело. Потом поливают сногсшибательной струей воды больные части тела. Не могу сказать, чтоб это было интересно и занимательно. После душа потеешь и идешь менять сорочку. Потом четверть часа ходить, дальше бежать к источнику ("Hôpital") пить воду, потом полчаса ходить, потом опять к тому же источнику, потом полчаса ходить, наконец к другому источнику (Source "Chomel" -- для катара горла и носа). Длинный коридор, уставленный плевательницами, и толпа народа плюет, харкает, сморкается. Посморкавшись и поплевавши, бежишь завтракать, так как до этого времени куска не было в горле; конечно, оттоптав себе ноги по колена, ешь с аппетитом. Кормят, правда, очень хорошо. После завтрака кофе в кафе, и еле доплетешься до постели. Не успел отдохнуть и заняться кое-чем, как уж время идти опять два раза пить воды, плеваться и проч., потом обед, час-другой поболтаешься, и спать. Вот моя жизнь. Не дождусь, когда кончу.

   Милая маманя, ради бога, береги себя. Когда же приедет этот Гетье? 2 Меня беспокоит, что никто не следит за твоим здоровьем, а это в твои годы -- непорядок. Ради бога, не вздумай отвечать. Зная твою привычку писать по ночам, право, мне будет неприятно получить от тебя длинное письмо. Мне будет казаться, что ты его писала не чернилами, а своей кровью.

   Если хочешь доставить мне большое удовольствие, напиши, что уместится на четверти этого листа.

   Поцелуй от меня Володю, Нюшу, Маню, всю детвору. Елизавете Ивановне, Лидии Егоровне, няне, нашей Дуняше, Егору, всем -- поклон.

   Мысленно крепко тебя целую, благословляю.

Твой Костя

На вопрос: "В чем вы спите?", Мэрилин Монро, не задумываясь, отвечала: "В "Шанели № 5".