440*. О. В. Гзовской

25 мая 1913

Одесса

   Здравствуйте, моя милая, дорогая и добрая Ольга Владимировна! Спасибо Вам за телеграмму, за милое письмо и за ласковые, добрые чувства. Очень дорожу Вашим добрым отношением и искренно люблю Вас. Если не писал долго, то потому, что одно нагромождалось на другое. К концу сезона становится трудно, теряешь энергию, но главное -- мое неумение распределять время. С сегодняшнего дня стало полегче, так как вчера сдали последний экзамен (Тургенев) и теперь по утрам стало свободнее. Хотел написать утром, но приехали дети (Кира и Игорь, который выдержал экзамен и перешел в восьмой класс), и я их возил на Малый Фонтан. Сейчас играю в 4-й раз здесь "Вишневый сад". Идет третий акт, и я наскоро пишу Вам эти несколько строк только для того, чтобы успокоить Вас по всем вопросам. Начну по порядку письма. Радуюсь за здоровье, но тем не менее умоляю быть осторожной, так как все доктора -- Пургоны1, и особенно курортные. Не проверивши себя как следует, не переводите себя на совсем здоровое самочувствие. Дайте окрепнуть и -- что делать! -- до конца лета повозитесь со здоровьем. И на будущее время в каждом письме пишите о лейкоцитах.

   И я скучаю о Вас, и мне хочется заниматься с Вами. Никакой у меня ученицы нет и, вероятно, не будет. Коонен -- изменила и предала. Коренева -- не слушается и не работает. Муся 2 -- не пришла в себя (у нее, бедной, на ее глазах застрелился ее родной брат в Петербурге, 21 года, студент. Она вынесла удар хорошо, пожалуй, даже слишком спокойно). Она все еще толстая, с хриплым голосом.

   Жена не хочет меня слушаться и не занимается. Одна надежда на Вас.

   Отлично -- ставьте, работайте в студии, играйте самостоятельно, я буду смотреть и следить только за тем, чтобы Вы не сходили с рельс.

   Напишите, кто нужен для Шоу3. Надо распределить всех действующих лиц по всем репетирующимся пьесам. "Коварство" идет (Немирович хотел, чтобы Вы играли Луизу, но помните -- Вы сами поручили мне устроить так, чтоб Вам не играть) 4.

   "Трактирщица" идет. Бенуа уже готовит. С нею пойдет или пантомима (быть может, Вам придется играть и в ней!), или пойдет "Слуга двух господ" Гольдони. (Перевода настоящего нет. Хорошо бы, если бы Вл. Ал. приготовил на всякий случай.) И в этой пьесе надо было бы Вам играть. Как заговорим с Бенуа о распределении ролей, так непременно говорим о Вас.

   "Бесы" не решены, но о них мечтают5. И здесь говорят -- Лиза, конечно, Гзовская. Вероятно, возобновят "Горе от ума"; и там говорят: Софья или Лиза -- Гзовская.

   Кроме того, Туанет6. Словом, как по нотам -- происходит то, что я Вам предсказывал. У нас кризис на женские роли, и я боюсь, как бы Вам не пришлось слишком много играть. Это совершенно испортит мой педагогический план.

   Теперь, когда увидимся? Сейчас я очень сильно устал и должен отдохнуть... В Одессе очаровательно. Я дышу морским воздухом и не могу даже думать о том, что есть город. После спектаклей я посижу здесь. Боюсь, что не оторвусь от моря и очутюсь на Кавказе. После Кавказа едва ли решусь садиться в вагон. (Берлин!!! Гостиницы!! Ой!) Как мне хочется повидаться с Вами, но боюсь, не удастся. Вернее всего, что после Кавказа поеду в Крым.

   Успех здесь большой. Публика хорошая, а пресса дурацкая, хотя отчаянно хвалят. Жена добросовестно играет Ваши роли и бережет их для Вас. Напишите ей ласковое письмо, она его заслужила. Пока объявлен съезд на 15 августа, но я справлюсь официально еще и тогда напишу Вам еще. Сегодня или завтра напишу Вл. Ал. Жму его руку. Привет. Перевод, в общем, хорош. Кое-где Бенуа нашел отступление от итальянского текста 7.

На вопрос: "В чем вы спите?", Мэрилин Монро, не задумываясь, отвечала: "В "Шанели № 5".