288*. Жоржет Леблан

Июль 1908

   Ваше хорошее и дружеское письмо вместе с гостеприимным приемом, которым Вы меня почтили в фантастически прекрасном Abbaye St.-Wandrille, меня искренно трогают. Тем труднее для меня не быть в состоянии исполнить Вашу просьбу1.

   Но, увы, для этого слишком много препятствий. Первое из них то, что я дрожу при одной мысли, представляя себя играющим по-французски в такой изумительной обстановке, которую Вы рисуете, в самом центре прекрасной Франции, перед французской публикой и, что самое страшное,-- в присутствии самого Maurice Maeterlinck. Я не только буду смешон, но я просто не смогу выучить монологи, чтоб произносить их хотя бы по-ученически.

   Вторая причина -- мое лечение. Доктор нашел сильное переутомление и настаивает на продолжительном и строгом лечении. Сейчас я только что вернулся из Баденвейлера, где открывали памятник Чехову2. Эта поездка сократила срок лечения, и теперь доктор еще неумолимее.

   Третья причина та, что мы сами еще не знаем, куда поедем -- быть может, к немецкому морю, быть может, на юг -- около Biarritz'a.

   От Вашей идеи я в полном восторге. Вы прекрасно выбрали пьесу и, как настоящий режиссер, ее мизансценировали. От души желаю Вам полного успеха. Не смею даже мечтать, что мне удастся хотя бы в качестве зрителя посмотреть этот единственный спектакль.

   Еще раз благодарю Вас за доброе отношение. Надеюсь в Москве много и долго говорить с Вами об искусстве. Прошу передать Вашему мужу мое почтение. Получил ли он посланные ему книги Чехова? 3

   Целую Вашу ручку и остаюсь сердечно и дружески Вам преданным.

На вопрос: "В чем вы спите?", Мэрилин Монро, не задумываясь, отвечала: "В "Шанели № 5".